Воскресенье, 26 Декабря 2010 г. 00:06 мск

Ради этого зрелища стоило бы порвать тысячи километров. Глянцевая поверхность синтетического снега искрится от недоразумения агрегатных состояний. А я жду звонка на забытом языке. Эти часы склеились, соединились в ленту, и это странно. Я слишком привык ко временам, искрошенным кредиткой и выстроенным рассыпчатой дорожкой.

Я золотой, я хрустящий. На мне два ремня и тяжёлые ботинки. Слишком тяжёлые для гравитации этой планеты, мне бы лучше подошла луна. На стене — старинное кольцо необратного временного отсчёта в мерцающем диско-облаке новейших светодиодных приборов. Пылинки в воздухе — это просто снег наоборот. Движение этих лучей смешивает мои картинки, заставляет их по-весеннему прорастать в треснувших рамах одиноких деревянных окон, которые никто и не подумал заклеить на зиму.

Я в клетку. Крупную и мелкую. Чёрно-белую и цветную. Меня нельзя снимать телекамерой, это разрешение слишком низкое. Во мне гораздо больше деталей, чем вмещает ваша новая плазменная панель. Вот, скажем, можно легко догадаться, что утром я пролил эфирное масло — руки ещё пахнут. Или что недавно я перестал принимать прозак — в руках гигантская сумка, уже успевшая покрыться уличным гололёдом.

В голове как-то не укладывается, что новый год уже так скоро. И я в очередной раз сбрасываю шкуру, теряю хвост, меняю окраску. Я копирую себя на ксероксе уставшим лазером. Одну копию мы бросим в кислоту, а другая, сука, пускай ещё помучается трезвая, потому что её мы просто побреем станком.

Вижу. Сочувствую твоим усилиям. Готов поддержать, если бы это было возможно. Увы – тут только сам. Тебе это уже говорили: сил тебе!

Немного беспокоит то, что ты опять нарушил программу твоего доброго доктора. Не хочешь глотать предписанные жёлтенькие и синенькие капсулки. Обидится доктор в очередной раз. Тогда уж лучше к ним не возвращаться. Ни к жёлтеньким, ни к доктору. Что-то одно. Ну, я тебе это говорил уже. Извини.